Доктор философских наук, профессор
Зав. сектором
Подробнее о Батыгине Г.С. см. на официальном сайте ИС РАН
“Так я попал в институт и стал работать как сумасшедший, сутками” (по следам интервью с Н.Я. Мазлумяновой)
А вы как нашли работу? Кто помогал вам в трудоустройстве? [1]
…В конце сентября я случайно пришел в Институт социологических исследований. Здесь меня не спросили ни о партийности, ни о рекомендации в аспирантуру (которой у меня не было). Мне задали гениальный вопрос: “А вы уверены, что сможете сдать экзамены?” Я говорю: “Конечно, да”. — Естественно, я же отличник, я Аристотеля знаю. — “А социологию вы сдадите?” Слово “социология” для меня было внове. Но тем не менее у меня взяли документы, и я стал готовиться к экзаменам. Спасибо моим коллегам, которые поступали вместе со мной, братству аспирантскому — Эдику Кюрегяну из Еревана, Лене Веревкину и другим ребятам, которые помогли мне с математической статистикой; я за две недели довольно неплохо ее подтянул. Но в очную аспирантуру не поступил, конкурс был слишком большой.
И тогда заваспирантурой Любовь Анисимовна Воловик подыскала для меня временную работу кодировщиком в секторе И.В. Бестужева-Лады, и я устроился прокалывать дырки в перфокартах. Так я попал в институт и стал работать как сумасшедший, сутками. Через полгода меня приняли на постоянную работу лаборантом, а через год, когда я сдал кандидатские экзамены, сделали младшим научным.
Расскажите, пожалуйста, как вы начали работать в Институте социологических исследований, по какой теме?
Тема, которой я стал заниматься сразу же после поступления в заочную аспирантуру, была связана с образом жизни. В 1974 году журнал “Коммунист” опубликовал статью проректора Академии общественных наук Георгия Ефимовича Глезермана по этой проблематике. Я сразу же оказался мальчиком на побегушках в подготовке монографии “Социалистический образ жизни и современная идеологическая борьба”. В число авторов этой монографии входили все выдающиеся обществоведы. Само понятие “образ жизни” было очень интересным. Этот неологизм выполнял роль Троянского коня в лексиконе марксизма, где существовали канонические категории производительных сил и производственных отношений, форм общественного сознания, политической организации общества — государства, партий, институтов. А когда “образ жизни” вошел в марксизм для обозначения форм повседневности, это означало явную ревизию марксистского учения. Со времен ревизионизма 1950-х годов прошло много времени, и теперь произошла своего рода реанимация ревизионистских традиций, но под другой одеждой. “Берегитесь пророков, приходящих в овечьей одежде”. Вот “образ жизни” и пришел в марксизм в “овечьей одежде”.
…
Диссертация моя была посвящена социальным показателям образа жизни. Я систематизировал все показатели, которые используются в социологических исследованиях. Создал нечто вроде не тезауруса, конечно, а списков тематических блоков переменных — классификатор показателей… А потом предлагал экспертам оценить значимость каждого показателя. Было около тридцати экспертов, оценка шла по семибалльной шкале. Эти оценки я нормировал, считал дисперсию, моду, медиану. У меня были сотни таблиц — огромное приложение. Все делалось вручную. Эта статистика до сих пор имеет какой-то смысл, хотя никто не мог сказать, что надо понимать под словом “значение” применительно к показателям образа жизни. А распределения частот работали. Я до сих пор испытываю восхищение перед мистикой случайных распределений частот.
Моим официальным руководителем был Вадим Захарович Роговин. Это был экзотический человек — большой ребенок, очень увлекающийся и в какой-то степени искренний. Не в укор ему будет сказано, знания его оставляли желать лучшего. Наши мнения и суждения не совпадали. По правде говоря, мнений у меня тогда не было, только знания. Я был “начетчик и цитатчик”. Он ко мне иногда проявлял несправедливость, считал карьеристом, выскочкой. Например, я прихожу с кандидатского экзамена по английскому языку, а он спрашивает: “Ну, какую оценку получили?” Я отвечаю: “Конечно, пять”. Он говорит: “Какой наглец”. Действительно, черт возьми, наглость-то какая. А он мало что знал, был такой московский баловень. На содержание моей работы он никакого влияния не оказал. Я ее писал сам. Настоящим руководителем был, конечно, Бестужев-Лада со своим ясным, немножко циничным взглядом на реальность, прозрачным, светлым… Фантастически одаренный человек, особенно в устной речи. Он читал лекции на протяжении многих лет, я его тексты помню до сих пор. Я всегда слушал как завороженный. Бестужев-Лада великий стилист.
Кстати, об одном эпизоде, который может быть интересным в качестве детали научной биографии. Я написал реферат для поступления в аспирантуру на тему, которая казалась мне социологической: о ликвидации противоположности между городом и деревней. Я вообще, что такое социология, представлял приблизительно, знал, что такая наука есть. А реферат написал по книге, которая мне попалась под руку, — его нужно было написать за три дня. Сначала его дали на отзыв Геннадию Степановичу Лисичкину — это сильный экономист-рыночник, что называется, альтернативный экономист. Я поехал к нему домой, и его жена вынесла мне обрывок бумаги (половина листа оторвана), на котором было написано: “Отзыв о реферате” и дальше: “Реферат ничего себе, ни сучка ни задоринки, но хорошо это или нет, я не знаю”. Следующий абзац: “Впрочем, видно, что у автора имеются задатки ученого”. И подпись: “Лисичкин”. Заведующая аспирантурой меня спросила: “Это положительная или отрицательная оценка?” На что я ей искренне ответил, что скорее всего положительная, ведь задатки у меня обнаружены.
1. Фрагмент интервью Батыгин Г.С. : «Никакого другого пути я даже помыслить не мог». (Интервью проведено Н.Я. Мазлумяновой 23 января 2002 года) // Социологический журнал. 2003. №2. С. 132-167.
