Грушин Борис Андреевич

грушинДоктор философских наук, профессор

Подробнее о Грушине Б.А. см. на официальном сайте ИС РАН

 

 

 

 

19 мая 1960 года, собственно, и началась моя социологическая биография*

Аспирантура для нас была вообще золотыми годами –не потому, что было много свободного времени, а потому, что работали нещадно, до двадцати часов в сутки. Зиновьев гениально “проскочил” со своей диссертацией. Его работа “Восхождение от абстрактного к конкретному в “Капитале” Маркса” без всяких преувеличений была выдающейся, он смог защититься, потому что тогда ее еще явно не поняли. Моя диссертация была написана в 55-ом году, по окончании аспирантуры, но ее уже по первому разу провалили начисто. На нас обрушилась беда. Достаточно сказать, что еще в 57-ом году, в начале “оттепели”, портрет Щедровицкого повесили при входе, чтобы его не пускали на факультет. Столь опасным (по мнению начальства) было наше влияние на студентов. Так и ушли мы с факультета “ревизионистами”. Только в 60-м декан Василий Сергеевич Молодцов сказал: “Грушин –редактор “Комсомольской правды” по отделу пропаганды, что же мы все называем его ревизионистом?”. А Зиновьев и Щедровицкий так ревизионистами и остались.

Провалив мою защиту, меня оставили и без работы. Лишь спустя полгода, после массы неудач я попал –совершенно случайно –в “Комсомольскую правду”, литсотрудником отдела пропаганды. Затем в 59-ом стал редактором отдела, членом редколлегии –началась совершенно сумасшедшая, чисто журналистская жизнь. Но при всем при том я преподавал философию на двух факультетах университета, учился на мехмате (у меня была задача – окончить еще и мехмат, чтобы заниматься современной логикой, что в общем не получилось). Это были надрывные 1956-1960 годы. У Зиновьева тогда выйдет первая книга, и он напишет мне убийственную дарственную надпись, которую я с болью храню до сих пор: “Известному пропагандисту идей марксизма-ленинизма [читай: бывшему логику] от автора”.

В 57-м году я защитил диссертацию, но с журналистикой уже порвать не мог. В газете мне нравилось, такая живая жизнь была по мне, хотя я очень страдал от того, что ушел из науки и отходил от нее все дальше и дальше. Вместе с тем постепенно, мало-помалу в сознании складывалось представление, что можно соединить журналистику и науку. Вначале это были новые для тех времен жанры в журналистике –научная публицистика, социально-экономические очерки, дискуссионные клубы молодежи (в том числе нашумевший в то время спор о “физиках” и “лириках”). А потом пришла пора серьезного дела –социологии общественного мнения. Поскольку я занимался логикой научного сознания, то вполне естественно, что решил заняться логикой массового сознания.

Когда именно родилась идея создать Институт общественного мнения, я не помню. Думаю, это был результат коллективных усилий нескольких людей –не только моих, но и тогдашнего главного редактора “Комсомолки” Ю.П. Воронова, ее будущего главного редактора Б.Д. Панкина и моего зама В.В.Чикина. Я загорелся этой идеей и очень тщательно готовился, разрабатывая схему первого опроса. Он был проведен 10-14 мая 1960 года. Я к тому времени уже очень многое воспринял от журналистики, в том числе стал дорожить формой подачи материала, к чему был совершенно равнодушен раньше. Поэтому я придумал такую форму. Мы понимали, что не можем провести всесоюзный опрос, и взяли 30-й меридиан, тщательно выбрав первую тему. В то время была достаточно скандальная история с американским летчиком Пауэрсом, его сбили, возникло известное напряжение, вместе с тем активно выступал в роли миротворца Хрущев. Поэтому весьма актуально звучала тема: “Удастся ли человечеству предотвратить мировую войну?”. В десяти точках пулковского меридиана, начиная от норвежской границы и кончая регионом близ Тирасполя, по сто человек в каждой точке отвечали на три наших вопроса. В качестве интервьюеров-организаторов выступали сотрудники и студенты двух факультетов МГУ –философского и журналистики. Мы оперативно провели этот первый опрос, за один день просчитали его, и 19 мая 1960 года “Комсомолка” вышла с красивой полосой: “Да! Отвечает 30-й меридиан”.

Помню, мы просидели всю ночь в кабинете главного редактора, ожидая, как новшество будет принято в ЦК КПСС. Рано утром Воронову позвонили от “первого” и сообщили: “Никита Сергеевич, которому показали свежий номер, сказал: “Прекрасно”. Поздравляем с большим успехом”. На следующий же день газета “Правда” (а получить от нее похвалу было совершенно невозможно) в коротенькой “Из последней почты” оказала нам полную поддержку, и мы торжествовали победу. Эта победа стала еще большей после того, как началось просто буйство в западной прессе по поводу того, что в Советском Союзе открыт Институт общественного мнения. Вот с этой полоски 19 мая 1960 года, собственно, и началась моя социологическая биография.

* Грушин Б.А. Горький вкус невостребованности // Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах / Отв. ред. и авт. предисл. Г.С. Батыгин; Ред.-сост. С.Ф. Ярмолюк. – СПб.: Русский христианский гуманитарный институт, 1999. С.